![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
А вот теперь о главном. Хомут мужика — семейность. Она же — главный его отличительный признак. Семья у мужика редко бывает аккуратно оформленной «в загсе». Мужику — настоящему, характерному мужику — скорее свойственно бултыхание в каких-то неопределенных отношениях: он вроде как расписан с одной бабой, живет с другой, по хозяйству помогает своей бывшей первой. Во всех этих сложных отношениях мужик все время путается и постоянно оказывается перед всеми неправ и всем обязан.
Это «неправ» и «обязан» — главное содержание семейных отношений у мужика. Он не хозяин дома, хотя иногда пытается такового изображать, особенно когда его семейность — пассивная. Он тягловая лошадь, которую охомутали. Не всегда эта лошадь везет резво: иной мужик — сущее наказание, особенно если запойный. Но в целом отношение именно такое: семья — это воз, который надо тащить. На возу сидит баба или, чаще, несколько баб. Когда баба одна, это еще ничего, мужик хотя бы знает, что делать: нести деньги в семью (то есть, попросту, отдавать их бабе) и терпеть ее вечный нудеж, периодически взбрыкивая и бунтуя.
Бунт обычно связан с алкогольной темой. Мужик пьет, чтобы почувствовать себя свободным. Это вообще главное предназначение выпивки — почувствовать себя хоть на минуточку свободным от постылого тягла, прежде всего, семейного. Баба это знает — и поэтому воспринимает выпивон как бунт и измену семье, за что мужика всячески дрючит, пилит и отравляет жизнь.
Кстати, к измене в телесном смысле баба, как правило, довольно равнодушна (хотя может изображать ревность, если ей это выгодно). Если чо, она всегда позволяет себе потараканиться на стороне, коли вдруг найдется охотник, и за измену это не считает. Но чаще ей это просто не нужно.
У мужика, униженного и забитого по самые небалуйся, никакого особенного желания баловаться и не возникает — выработка тестостерона у него подавлена. Что не исключает, как уже было сказано, крайне запутанной личной жизни: мужика иногда ведет на поиски бабы, с которой ему будет хорошо. Кончается это всегда одинаково — новой виной и новыми обязательствами. В результате на возу оказывается не одна баба, а целая стая, и все орут и дергают за удила в разные стороны, а у мужика голова идет кругом.
Как уже было сказано, мужик временами бунтует. Он может даже побить бабу. При ближайшем рассмотрении выясняется, как правило, что это позволяет — а то и провоцирует — сама баба. Делает она это не из мазохизма, вовсе нет, — это тоже манипулятивная технология: за рукоприкладство мужик обычно расплачивается чем-то, что баба не смогла получить другим способом.
Самое же плохое, что в такой ситуации на него очень трудно найти управу. Например, обращения к властям ничего не дают: никакая милиция никогда не полезет в семью мужика.
Кстати о милиции и прочих «силовиках». Они укомплектованы, как правило, мужиками. То есть людьми трусливыми, покорными и лояльными. Они способны на любую жестокость, но в основном по отношению к таким же, как они, мужикам. Мужики друг друга презирают, а солидарность им неведома. Объединяться для достижения своих целей мужики не могут, в принципе. Во-первых, мужик в принципе не понимает, что такое «свои цели» — у него есть только желания, мечты и истерические реакции (прежде всего, выпить, и чтоб не трогали хоть какое-то время, суки). Во-вторых, мужики вообще не умеют что-то делать сообща. Единственная легитимная форма общения мужиков — выпивка.
На работе мужик держится примерно как в семье: то есть покорствует, временами взбрыкивая. Для того чтобы он что-то делал — а свою работу он, как правило, терпеть ненавидит и норовит отлынивать и сачковать — его нужно систематически угнетать, иначе толку не будет. Зато угнетать мужика можно по-всякому — например, не платить ему или заставлять делать лишнюю работу. Мужик, правда, способен периодически взбрыкивать, или, что еще опаснее, долго живет без выпивона и поневоле начинает думать. В такой ситуации опытный начальник чуть сдает назад, что-нибудь обещает, проявляет чуток уважухи, чтобы мужик растерялся и сдал назад... И бери его с потрохами.
Теперь пора бы остановиться и спросить: почему мужик так жалок и кто его таким сделал?
Мировоззрение мужика формируется, ясное дело, в детстве и ранней юности. Семья, детсад и школа, а также армия, которую большинство мужиков проходят по любому.
Воспитан мужик мамашей. Мамаша для него и остается на всю жизнь символом власти как таковой. В детсаду и в школе он имеет дело с училками, такими же, как его мамаша, или хуже, так как они привыкли к власти и пользуются ей без стеснения. О том, что такое настоящий мужчина и как он себя должен вести, он просто не знает — поскольку его собственный папаша, скорее всего, тоже мужик. То есть существо, во-первых, безответное, во-вторых, никаких прав на воспитание ребенка не имеющее, и, в-третьих, само не рвущееся проявлять инициативу в этом вопросе. Папа делает то, что скажет мама, ага.
Все инстинктивные попытки ребенка вести себя по-мужски воспринимаются владычествующими бабами как «хулиганство и непорядок».
Зато навязывается чувство вины — потому что женский способ управления именно таков.
Армия же окончательно добивает в мужике все мужское — причины, думаю, можно не называть. Ну а дальше мужик попадает в хомут — о чем см. выше.
Довольно часто к слову «мужик» прилагают «русский». Это, строго говоря, неверно. Мужик, конечно, чаще всего русский по крови и все такое, но национального самосознания он лишен напрочь, совсем. Он этим даже гордится — что ко всем относится ровно, «был бы человек хороший, это ж главное». То, что подобные реакции, по существу, - бабство — а национализм является сугубо мужским мировоззрением — он, разумеется, не понимает. Мужик — это не русский народ, так как он вообще не народ.
Это «неправ» и «обязан» — главное содержание семейных отношений у мужика. Он не хозяин дома, хотя иногда пытается такового изображать, особенно когда его семейность — пассивная. Он тягловая лошадь, которую охомутали. Не всегда эта лошадь везет резво: иной мужик — сущее наказание, особенно если запойный. Но в целом отношение именно такое: семья — это воз, который надо тащить. На возу сидит баба или, чаще, несколько баб. Когда баба одна, это еще ничего, мужик хотя бы знает, что делать: нести деньги в семью (то есть, попросту, отдавать их бабе) и терпеть ее вечный нудеж, периодически взбрыкивая и бунтуя.
Бунт обычно связан с алкогольной темой. Мужик пьет, чтобы почувствовать себя свободным. Это вообще главное предназначение выпивки — почувствовать себя хоть на минуточку свободным от постылого тягла, прежде всего, семейного. Баба это знает — и поэтому воспринимает выпивон как бунт и измену семье, за что мужика всячески дрючит, пилит и отравляет жизнь.
Кстати, к измене в телесном смысле баба, как правило, довольно равнодушна (хотя может изображать ревность, если ей это выгодно). Если чо, она всегда позволяет себе потараканиться на стороне, коли вдруг найдется охотник, и за измену это не считает. Но чаще ей это просто не нужно.
У мужика, униженного и забитого по самые небалуйся, никакого особенного желания баловаться и не возникает — выработка тестостерона у него подавлена. Что не исключает, как уже было сказано, крайне запутанной личной жизни: мужика иногда ведет на поиски бабы, с которой ему будет хорошо. Кончается это всегда одинаково — новой виной и новыми обязательствами. В результате на возу оказывается не одна баба, а целая стая, и все орут и дергают за удила в разные стороны, а у мужика голова идет кругом.
Как уже было сказано, мужик временами бунтует. Он может даже побить бабу. При ближайшем рассмотрении выясняется, как правило, что это позволяет — а то и провоцирует — сама баба. Делает она это не из мазохизма, вовсе нет, — это тоже манипулятивная технология: за рукоприкладство мужик обычно расплачивается чем-то, что баба не смогла получить другим способом.
Самое же плохое, что в такой ситуации на него очень трудно найти управу. Например, обращения к властям ничего не дают: никакая милиция никогда не полезет в семью мужика.
Кстати о милиции и прочих «силовиках». Они укомплектованы, как правило, мужиками. То есть людьми трусливыми, покорными и лояльными. Они способны на любую жестокость, но в основном по отношению к таким же, как они, мужикам. Мужики друг друга презирают, а солидарность им неведома. Объединяться для достижения своих целей мужики не могут, в принципе. Во-первых, мужик в принципе не понимает, что такое «свои цели» — у него есть только желания, мечты и истерические реакции (прежде всего, выпить, и чтоб не трогали хоть какое-то время, суки). Во-вторых, мужики вообще не умеют что-то делать сообща. Единственная легитимная форма общения мужиков — выпивка.
На работе мужик держится примерно как в семье: то есть покорствует, временами взбрыкивая. Для того чтобы он что-то делал — а свою работу он, как правило, терпеть ненавидит и норовит отлынивать и сачковать — его нужно систематически угнетать, иначе толку не будет. Зато угнетать мужика можно по-всякому — например, не платить ему или заставлять делать лишнюю работу. Мужик, правда, способен периодически взбрыкивать, или, что еще опаснее, долго живет без выпивона и поневоле начинает думать. В такой ситуации опытный начальник чуть сдает назад, что-нибудь обещает, проявляет чуток уважухи, чтобы мужик растерялся и сдал назад... И бери его с потрохами.
Теперь пора бы остановиться и спросить: почему мужик так жалок и кто его таким сделал?
Мировоззрение мужика формируется, ясное дело, в детстве и ранней юности. Семья, детсад и школа, а также армия, которую большинство мужиков проходят по любому.
Воспитан мужик мамашей. Мамаша для него и остается на всю жизнь символом власти как таковой. В детсаду и в школе он имеет дело с училками, такими же, как его мамаша, или хуже, так как они привыкли к власти и пользуются ей без стеснения. О том, что такое настоящий мужчина и как он себя должен вести, он просто не знает — поскольку его собственный папаша, скорее всего, тоже мужик. То есть существо, во-первых, безответное, во-вторых, никаких прав на воспитание ребенка не имеющее, и, в-третьих, само не рвущееся проявлять инициативу в этом вопросе. Папа делает то, что скажет мама, ага.
Все инстинктивные попытки ребенка вести себя по-мужски воспринимаются владычествующими бабами как «хулиганство и непорядок».
Зато навязывается чувство вины — потому что женский способ управления именно таков.
Армия же окончательно добивает в мужике все мужское — причины, думаю, можно не называть. Ну а дальше мужик попадает в хомут — о чем см. выше.
Довольно часто к слову «мужик» прилагают «русский». Это, строго говоря, неверно. Мужик, конечно, чаще всего русский по крови и все такое, но национального самосознания он лишен напрочь, совсем. Он этим даже гордится — что ко всем относится ровно, «был бы человек хороший, это ж главное». То, что подобные реакции, по существу, - бабство — а национализм является сугубо мужским мировоззрением — он, разумеется, не понимает. Мужик — это не русский народ, так как он вообще не народ.
